Форум » Око мира » "Кладбищенские истории" » Ответить
"Кладбищенские истории"
mort: Автор: Морт Бета : ну как обычно (отсутствует) Саммари: я ни в коей мере не претендую на лавры г.Чхартишвили (которого люблю и уважаю), но мне кажется, что будет интересно если и другие поделятся своими воспоминаниями об интересных некромемориалах. при этом, "некрофилом", как и Б.Акунин я себя не считаю ни в коей мере. Просто это дань уважения.
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Даная: Очень интересно написано. Меня тоже завораживает мрачная красота кладбищ, причем любых вероисповеданий, но я стараюсь там пореже бывать. Потому что ощущения у меня там такие, словно я вернулась в родной дом, где меня ждут. Жуть. И еще, почему-то, во время чтения мне вспоминались пещерные монастырии.
mort: ну да.. пещерные монастыри - Греция, Метеоры... где монахи ходят буквально по могилам их предшественников.. где в гротах складываются кости настоятелей... тоже оч. красиво.. ну и конечно "Кутна гора" и знаменитая Костница в Чехии... Я сейчас как раз думаю какое кладбище взять "следующим". просто есть неск. еще интересных московских кладбищ, но писать о них слишком больно - там кто-то из "своих"...
Даная: mort пишет: где монахи ходят буквально по могилам их предшественников.. где в гротах складываются кости настоятелей... Именно так. Только я, к сожалению, никогда не была в Греции и Чехии, поэтому вспоминала наши, крымские. Но впечатление от них такое же.
mort: Затерянное кладбище, вдоль старой смоленской дороги увидишь не сразу. Здесь отступали в Польшу французы, а Наполеон мечтал забыть о неопрятной, неприютной России и согреться после ее морозов в объятии пани ВАлевской. Здесь отступали и белобрысые молодые фашисты, последний набор истерзанной Германии, уже отдавшей своих сыновей в Сталинградский котел и Курскую дугу. Мимо пройдешь и даже не узнаешь, что здесь – место последнего приюта. Как и большинство деревенских кладбищ – оно на горе, в стороне от грунтовых вод, а окружают его высокие деревья, столетняя роща. Стоит спуститься с горки – внизу сельская идиллия, несколько сохранившихся деревенских домиков где доживают свой век те, кто совсем скоро отправятся на эту горку, но к сожалению уже не своими ногами. Кладбище обособленное – здесь хоронят только своих – тех, кто родился или жил в этой деревне. Места по большей части семейные – рядами. По ним можно проследить всю историю поколений, идешь по этим аллеям, и слышишь веселые прибаутки. «А эта моя двоюродная бабка покойница, веселой была – еще в 90 лет на свадьбах и поминках полными стаканами (гранеными) водку хлестала». А вот дядя и его жена - зарубил ее из ревности к председателю топором, а сам потом повесился. Поминки в деревне справляют каждый год – прямо здесь среди зелени ставят столы и зовут всю деревню. Раньше это могло быть и сто и двести человек – должен прийти каждый и с гостями. Сейчас от силы человек пятнадцать. Но все равно по правилам – сперва бабки «причитают», потом пьют, потом поют грустные песни, которые слышны от кладбища до околицы деревни. Самый центр кладбища – место святое и странное. Сюда стараются без нужды не ходить. Раньше в центре холма стояла церковь. Церковь тоже «семейная». Село принадлежало генералу Оленину (герою войны 1812 года), даровано ему было как освободителю от французов. Здесь он построил церковь, здесь призревал ветеранов, здесь же и был похоронен. На черной плите выбиты бисерным почерком строки: служил Отечеству как мог, как мог его любил. Центр кладбища старые могилы сохранились только благодаря генералу, хотя многие памятники уже стоят не на своих местах, укрывая чужих покойников. Несколько плит старички после того, как стало можно «верить» вытащили из под развалившегося (как развалился и сам колхоз) колхозного коровника. Трогательные плиты, трогательные судьбы. Дворянка, обитательница поместья, скончавшаяся в родильной горячке вместе с новорожденным, и на нежном розовом граните пожелание: пусть ангелы унесут душу на небеса. После войны церковь разрушили до основания вместо того, чтобы восстанавливать. А еще в 1941 несколько советских солдат, отрезанных от своих удерживали эту «высоту» почти месяц. Столь крепки были стены, возведенные в 1813 году, столь удобно расположение кладбища на горе. Говорят немцы еще и боялись, дух генерала был неприветлив к врагам, что-то мерещилось им между могилами, и они были уверены, что здесь засело, как минимум крупное подразделение (благо церковь была большая и разместить всех позволяла. Ночами солдаты жгли свечи, деревенские долгожители говорят, что еще и молились, потому так долго и не сдавалась "высота"). Удивлены были фашисты, когда обнаружили всего лишь трех человек, державших оборону, все были ранены и один при смерти. Их могилы теперь на этом же кладбище, причем похоронили их селяне, как мучеников под крестами. Вздыхали, один-то мусульманин-узбек был, но Бог простит. До сих пор вздыхают бабки, что немцы даже не позволили имена узнать, чтобы родственников известить, да и чтобы лежали не как безродные, даже без именных табличек, только с датой 1941й, но за безымянными могилами исправно «ходят», убирают, цветы всегда свежие. «Родные они нам – село защищали». Трава на кладбище густая и высокая, зелень яркая, ярче, чем на маленьких огородах внизу. Птицы поют. И так светло и радостно, пожалуй ни на одном кладбище такого не увидишь. И главное каждый внизу уже знает где его положат. Бабки просят, только не в уголок, чтобы не забыли, деды наоборот не хотят лежать на проходе. Стеллы и памятники тоже ставят по старшинству – самая высокая – патриарху-главе семейства, пониже остальным. Если дети - то по бокам от родителей. Сильно вычурные памятники ставить не принято – деревенские осудят. Все чинно-благородно, все по-старому. Генерала Оленина без нужды не тревожат – только дань памяти отдать. Вглубь где стояла церковь не ходят – в деревне издавна знали - плохие места там, где разрушили храм. Вот такой простой и понятный деревенский экзистенциализм. Если старушка одинокая – все скидываются на недорогой памятник, зажиточные больше, а так кто хоть сто рублей, да даст. Здесь действительно все равны
Даная: mort , прекрасно! Ощущения: мурашки по коже, но читаешь не отрываясь от начала и до конца. А когда про солдат читаешь - заплакать хочется. Очень интересно получилось.
Tanjusha: mort интересные получились все ваши заметки. Хоть тема и грустная, но это светлая грусть! Спасибо...
mort: Пискаревское кладбище, Санкт-Петербург. От автора - (Иногда в названии этого кладбища люди путают одну букву и говорят и пишут "Пескаревское"... возможно отсюда и прозвища этого места упокоения у местных жителей "Пискаревка" (или "пескаревка") и "Пискарь"... ("словить пискаря"....иногда шутили и так).). Это одно из самых страшных кладбищ Санкт-Петербурга (даже поправлюсь Ленинграда), что достаточно странно, ведь людей здесь хоронили меньше десяти лет. Здесь и могил-то по сути практически нет. Но ужас, трепет и отвращение оно вызывает в изрядной степени. Итак, начинаю короткую, но от этого не менее трагичную историю этого кусочка земли, отданного смерти. "Пискаревкой" в начале 20 века называлось небольшое поле, принадлежавшее помещику по фамилии Пискаревский. Земли эти были ничем не примечательны, находились на окраине Санкт-Петербурга, а после революции и вовсе были заброшены. Годом основания этого кладбища считается 1939, хотя хоронить начали чуть раньше. Сюда было удобно привозить солдат, павших на суровых холодных фронтах Финляндской компании. Особой популярностью кладбище не пользовалось, гораздо приятнее было видеть своих близких на Серафимовском или Новодевичьем. Свой жуткий урожай это кладбище собрало сполна во время Великой Отечественной Войны и блокады. Оно как будто вобрало в себя весь погибающий город и захлебнулось кровью, трупами и обтянутыми кожей скелетами. Немногие знают, но во время блокады другие кладбища были практически закрыты, а Пескаревское выбрано именно из-за своей удаленности, чтобы от большого количества трупов не начались эпидемии. Здесь нет памятников, нет опрятных зеленых холмиков. В дни блокады по всей территории кладбища были вырыты траншеи для братских могил, и в эти туннели на тот свет ушло более 470 тысяч человек. Ушли по большей части безымянными, еще и обнаженными – все теплые вещи с трупов снимались, золотые коронки выдирались первыми (и я не могу даже осудить это, как никто не сможет…главное было выжить тем, кто еще остался). Зимой родные привозили сюда трупы «на саночках». Я думаю многие помнят эти страшные кадры кинохроники. Часто бывало, что родственник, дотащивший свою скорбную ношу до кладбища, терял последние силы и понимал, что обратный путь уже не выдержит и оставался рядом с покойным, чтобы через пару часов остаться с ним навсегда. Иногда бывало, что по-ошибке хоронили и живых людей, просто упавших в глубокий голодный обморок. Нельзя не сказать еще и о такой темной стороне голодающего города, как трупоедение. Бывало, что трупы на Пескаревку попадали уже с обрезанными мягкими тканями. Специальные команды подбирали их на улицах, в домах и вдоль тротуаров. На пискаревке жгли костры, чтобы отогнать от мертвечины собак и…людей. Даже страшно представить эту картину – темный мертвый город и огромные ночные костры, вдоль траншей с трупами. Существовала и особая такса – два хлебных пайка, чтобы похоронить близкого тебе человека не в братской могиле, а чуть поодаль у ограды, возможно даже поставив самодельный памятник. Так мертвые отбирали у живых хлеб. Кладбище терпеливо, как клещ высасывало у города жизнь в течение всех военных лет. После войны, город отстраивался, и вокруг Пискаревки должны были подняться из руин новые дома и районы. По этим и другим причинам было решено на этом кладбище больше не хоронить, а сделать из него мемориал погибшим во время Войны. Проект комплекса разработали архитекторы А. В. Васильев и Е. А. Левинсон. Теперь кладбище стало напоминать действительно страшный некрополь – гранитные могильники с барельефами, бронзовые человеческие фигуры – солдаты, матросы, умирающие петербуржцы, траурные венки и опущенные знамена. Скорбь и запустение, которые усиливаются когда из репродукторов (каждый час в определенные дни) льется заставляющая сжиматься сердце и вставать волосы дыбом, даже у очень крепких людей, музыка – блокадная симфония. Темные каменные урны, очень похожие на погребальные – символы угасшей жизни. На кладбище в мраморном бассейне пылает вечный огонь, зажженный от такого же на Марсовом поле*. К счастью кладбище немного «отдохнуло». А еще в 70-х годах в теплые летние дни к нему было тяжело подойти - в воздухе явственно чувствовался жуткий запах разложения. И немудрено – в мерзлую землю скидывали трупы, лишь немного присыпая землей. И даже более поздняя засыпка не могла исправить положения, слишком много смертей пришлось здесь на квадратный метр в общем-то небольшой общей площади. Есть у кладбища свои мифы и легенды. Например, о том, что сторожа часто слышали и слышат здесь детский плач и стоны. И поверье, что нельзя вытаскивать мелочь из «бассейна» с вечным огнем. Многие из солдат, которым приходилось дежурить на Пискаревке, отказывались от этого «наряда» напрочь. Говорят больше одной ночи в этом жутком месте не выдержать. *(вот она, странная связь - Марсово пастбище – Зимнее кладбище)
Tanjusha: mort Спасибо. у меня тоже там родные лежат, очень дальние и далекие....
Даная: Я много раз читала про блокадный Ленинград, но, видимо, сколько об этом ни читай, не сможешь остаться равнодушным НИКОГДА. То, что там происходило - не укладывается в голове. А вы, уважаемый mort , превосходный рассказчик
пис_aka: Вызывает острое желание перекреститься. Наш милый Морт умеет напустить мистики, да так что, написав, сам, бывает, вздрогнет, а после посмеется над своей неожиданной (но лестной) реакцией. Разумеется, все вышесказанное мною - предположение.
mort: спасибо большое... если не оставил равнодушным - это лучшая похвала.. наверное пр.рассказчик потому что, все что я здесь пишу было и есть на самом деле... правда подчас интереснее всякого лит. вымысла. я стараюсь писать о том, о чем знаю, что видел сам... пасиб, еще раз ,кто читает несмотря на невеселую тематику.
полная версия страницы